Замечательная сказка. Знаю её с детства, читал не раз. Но вот, по-прошествии многих лет, она кажется мне теперь много интересней и мудрее. Есть в ней, оказывается, несколько планов смыслов, которые детям ещё не доступны.
Часть перваяНачинается сказка сказываться. За горами, за лесами,За широкими морями, Против неба – на земле Жил старик в одном селе. У старинушки три сына: Старший умный был детина, Средний сын и так и сяк, Младший вовсе был дурак. Братья сеяли пшеницу Да возили в град-столицу: Знать, столица та была Недалече от села. Там пшеницу продавали, Деньги счетом принимали И с набитою сумой Возвращалися домой. В долгом времени аль вскоре Приключилося им горе: Кто-то в поле стал ходить И пшеницу шевелить. Мужички такой печали Отродяся не видали; Стали думать да гадать – Как бы вора согляда́ть; Наконец себе смекнули, Чтоб стоять на карауле, Хлеб ночами поберечь, Злого вора подстеречь. Вот, как стало лишь смеркаться, Начал старший брат сбираться, Вынул вилы и топор И отправился в дозор. Ночь ненастная настала; На него боязнь напала, И со страхов наш мужик Закопался под сенни́к. Ночь проходит, день приходит; С сенника́ дозорный сходит И, облив себя водой, Стал стучаться под избой: «Эй вы, сонные тетери! Отпирайте брату двери, Под дождем я весь промок С головы до самых ног». Братья двери отворили, Караульщика впустили, Стали спрашивать его: Не видал ли он чего? Караульщик помолился, Вправо, влево поклонился И, прокашлявшись, сказал: «Всю я ноченьку не спал; На мое ж притом несчастье, Было страшное ненастье: Дождь вот так ливмя и лил, Рубашонку всю смочил. Уж куда как было скучно!.. Впрочем, все благополучно». Похвалил его отец: «Ты, Данило, молодец! Ты вот, так сказать, примерно, Сослужил мне службу верно, То есть, будучи при всем, Не ударил в грязь лицом». Стало сызнова смеркаться, Средний брат пошел сбираться; Взял и вилы и топор И отправился в дозор. Ночь холодная настала, Дрожь на малого напала, Зубы начали плясать; Он ударился бежать – И всю ночь ходил дозором У соседки под забором. Жутко было молодцу! Но вот утро. Он к крыльцу: «Эй вы, сони! Что вы спите! Брату двери отоприте; Ночью страшный был мороз – До животиков промерз». Братья двери отворили, Караульщика впустили, Стали спрашивать его: Не видал ли он чего? Караульщик помолился, Вправо, влево поклонился И сквозь зубы отвечал: «Всю я ноченьку не спал, Да к моей судьбе несчастной Ночью холод был ужасный, До сердцо́в меня пробрал; Всю я ночку проскакал; Слишком было несподручно… Впрочем, все благополучно». И ему сказал отец: «Ты, Гаврило, молодец!» Стало в третий раз смеркаться, Надо младшему сбираться; Он и усом не ведет, На печи в углу поет Изо всей дурацкой мочи: «Распрекрасные вы очи!» Братья ну ему пенять, Стали в поле погонять, Но, сколь долго ни кричали, Только голос потеряли; Он ни с места. Наконец Подошел к нему отец, Говорит ему: «Послушай, Побега́й в дозор, Ванюша; Я куплю тебе лубков, Дам гороху и бобов». Тут Иван с печи слезает, Малахай свой надевает, Хлеб за пазуху кладет, Караул держать идет. Ночь настала; месяц всходит; Поле все Иван обходит, Озираючись кругом, И садится под кустом; Звезды на небе считает Да краюшку уплетает. Вдруг о полночь конь заржал… Караульщик наш привстал, Посмотрел под рукавицу И увидел кобылицу. Кобылица та была Вся, как зимний снег, бела, Грива в землю, золотая, В мелки кольца завитая. «Эхе-хе! так вот какой Наш воришко!.. Но, постой, Я шутить ведь не умею, Разом сяду те на шею. Вишь, какая саранча!» И, минуту улуча, К кобылице подбегает, За волнистый хвост хватает И прыгну́л к ней на хребёт – Только задом наперeд. Кобылица молодая, Очью бешено сверкая, Змеем голову свила́ И пустилась как стрела. Вьется кру́гом над полями, Виснет пла́стью надо рвами, Мчится ско́ком по горам, Ходит дыбом по лесам, Хочет силой аль обманом, Лишь бы справиться с Иваном; Но Иван и сам не прост – Крепко держится за хвост. Наконец она устала. «Ну, Иван, – ему сказала, – Коль умел ты усидеть, Так тебе мной и владеть. Дай мне место для покою Да ухаживай за мною, Сколько смыслишь. Да смотри: По́ три утренни зари Выпущай меня на волю Погулять по чисту полю. По исходе же трех дней Двух рожу тебе коней – Да таких, каких поныне Не бывало и в помине; Да еще рожу конька Ростом только в три вершка, На спине с двумя горбами Да с аршинными ушами. Двух коней, коль хошь, продай, Но конька не отдавай Ни за пояс, ни за шапку, Ни за черную, слышь, бабку. На земле и под землей Он товарищ будет твой: Он зимой тебя согреет, Летом холодом обвеет; В голод хлебом угостит, В жажду медом напои́т. Я же снова выйду в поле Силы пробовать на воле». «Ладно», – думает Иван И в пастуший балаган Кобылицу загоняет, Дверь рогожей закрывает, И лишь только рассвело, Отправляется в село, Напевая громко песню «Ходил мо́лодец на Пресню». Вот он всходит на крыльцо, Вот хватает за кольцо, Что есть силы в дверь стучится, Чуть что кровля не вали́тся, И кричит на весь базар, Словно сделался пожар. Братья с лавок поскакали, Заикаяся, вскричали: «Кто стучится сильно так?» – «Это я, Иван-дурак!» Братья двери отворили, Дурака в избу впустили И давай его ругать, – Как он смел их так пугать! А Иван наш, не снимая Ни лаптей, ни малахая, Отправляется на печь И ведет оттуда речь Про ночное похожденье, Всем ушам на удивленье: «Всю я ноченьку не спал, Звезды на́ небе считал; Месяц, ровно, тоже све́тил, – Я порядком не приметил. Вдруг приходит дьявол сам, С бородою и с усам; Рожа, словно как у кошки, А глаза-то – что те плошки! Вот и стал тот черт скакать И зерно хвостом сбивать. Я шутить ведь не умею – И вскочил ему на шею. Уж таскал же он, таскал, Чуть башки мне не сломал. Но и я ведь сам не про́мах, Слышь, держал его, как в жо́мах. Бился, бился мой хитрец И взмолился наконец: «Не губи меня со света! Целый год тебе за это Обещаюсь смирно жить, Православных не мутить». Я, слышь, слов-то не померил, Да чертенку и поверил». Тут рассказчик замолчал, Позевнул и задремал. Братья, сколько ни серчали, Не смогли – захохотали, Ухватившись под бока, Над рассказом дурака. Сам старик не смог сдержаться, Чтоб до слез не посмеяться, Хоть смеяться – так оно Старикам уж и грешно. Много ль времени аль мало С этой ночи пробежало, – Я про это ничего Не слыхал ни от кого. Ну, да что нам в том за дело, Год ли, два ли пролетело, – Ведь за ними не бежать… Станем сказку продолжать. Ну-с, так вот что! Раз Данило (В праздник, помнится, то было), Натянувшись зе́льно пьян, Затащился в балаган. Что ж он видит? – Прекрасивых Двух коней золотогривых Да игрушечку-конька Ростом только в три вершка, На спине с двумя горбами Да с аршинными ушами. «Хм! Теперь-то я узнал, Для чего здесь дурень спал!» – Говорит себе Данило… Чудо разом хмель посбило; Вот Данило в дом бежит И Гавриле говорит: «Посмотри, каких красивых Двух коней золотогривых Наш дурак себе достал: Ты и слыхом не слыхал». И Данило да Гаврило, Что в ногах их мочи было, По крапиве прямиком Так и дуют босиком. Спотыкнувшися три раза, Починивши оба глаза, Потирая здесь и там, Входят братья к двум коня́м. Кони ржали и храпели, Очи яхонтом горели; В мелки кольца завитой, Хвост струился золотой, И алмазные копыты Крупным жемчугом обиты. Любо-дорого смотреть! Лишь царю б на них сидеть. Братья так на них смотрели, Что чуть-чуть не окривели. «Где он это их достал? – Старший среднему сказал, – Но давно уж речь ведется, Что лишь дурням клад дается, Ты ж хоть лоб себе разбей, Так не выбьешь двух рублей. Ну, Гаврило, в ту седмицу Отведем-ка их в столицу; Там боярам продадим, Деньги ровно подели́м. А с деньжонками, сам знаешь, И попьешь и погуляешь, Только хлопни по мешку. А благо́му дураку Не достанет ведь догадки, Где гостят его лошадки; Пусть их ищет там и сям. Ну, приятель, по рукам!» Братья разом согласились, Обняли́сь, перекрестились И вернулися домой, Говоря промеж собой Про коней, и про пирушку, И про чудную зверушку. Время катит чередо́м, Час за часом, день за днем, – И на первую седмицу Братья едут в град-столицу, Чтоб товар свой там продать И на пристани узнать, Не пришли ли с кораблями Немцы в город за холстами И нейдет ли царь Салтан Басурманить христиан? Вот иконам помолились, У отца благословились, Взяли двух коней тайком И отправились тишком. |
Ⱍⰰⱄⱅⱐ ⱂⰵⱃⰲⰰⱝⰐⰰⱍⰺⱀⰰⰵⱅⱄⱝ ⱄⰽⰰⰸⰽⰰ ⱄⰽⰰⰸⱏⰺⰲⰰⱅⱐⱄⱝ. Ⰸⰰ ⰳⱁⱃⰰⰿⰺ, ⰸⰰ ⰾⰵⱄⰰⰿⰺ,Ⰸⰰ ⱎⰺⱃⱁⰽⰺⰿⰺ ⰿⱁⱃⱝⰿⰺ, Ⱂⱃⱁⱅⰺⰲ ⱀⰵⰱⰰ – ⱀⰰ ⰸⰵⰿⰾⰵ Ⰶⰺⰾ ⱄⱅⰰⱃⰺⰽ ⰲ ⱁⰴⱀⱁⰿ ⱄⰵⰾⰵ. Ⱆ ⱄⱅⰰⱃⰺⱀⱆⱎⰽⰺ ⱅⱃⰺ ⱄⱏⰺⱀⰰ: Ⱄⱅⰰⱃⱎⰺ ⱆⰿⱀⱏⰺ ⰱⱏⰺⰾ ⰴⰵⱅⰺⱀⰰ, Ⱄⱃⰵⰴⱀⰺ ⱄⱏⰺⱀ ⰺ ⱅⰰⰽ ⰺ ⱄⱝⰽ, Ⰿⰾⰰⰴⱎⰺ ⰲⱁⰲⱄⰵ ⰱⱏⰺⰾ ⰴⱆⱃⰰⰽ. Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⱄⰵⱝⰾⰺ ⱂⱎⰵⱀⰺⱌⱆ Ⰴⰰ ⰲⱁⰸⰺⰾⰺ ⰲ ⰳⱃⰰⰴ-ⱄⱅⱁⰾⰺⱌⱆ: Ⰸⱀⰰⱅⱐ, ⱄⱅⱁⰾⰺⱌⰰ ⱅⰰ ⰱⱏⰺⰾⰰ Ⱀⰵⰴⰰⰾⰵⱍⰵ ⱁⱅ ⱄⰵⰾⰰ. Ⱅⰰⰿ ⱂⱎⰵⱀⰺⱌⱆ ⱂⱃⱁⰴⰰⰲⰰⰾⰺ, Ⰴⰵⱀⱐⰳⰺ ⱄⱍⰵⱅⱁⰿ ⱂⱃⰺⱀⰺⰿⰰⰾⰺ Ⰺ ⱄ ⱀⰰⰱⰺⱅⱁⱓ ⱄⱆⰿⱁ Ⰲⱁⰸⰲⱃⰰⱋⰰⰾⰺⱄⱝ ⰴⱁⰿⱁ. Ⰲ ⰴⱁⰾⰳⱁⰿ ⰲⱃⰵⰿⰵⱀⰺ ⰰⰾⱐ ⰲⱄⰽⱁⱃⰵ Ⱂⱃⰺⰽⰾⱓⱍⰺⰾⱁⱄⱝ ⰺⰿ ⰳⱁⱃⰵ: Ⰽⱅⱁ-ⱅⱁ ⰲ ⱂⱁⰾⰵ ⱄⱅⰰⰾ ⱈⱁⰴⰺⱅⱐ Ⰺ ⱂⱎⰵⱀⰺⱌⱆ ⱎⰵⰲⰵⰾⰺⱅⱐ. Ⰿⱆⰶⰺⱍⰽⰺ ⱅⰰⰽⱁ ⱂⰵⱍⰰⰾⰺ Ⱁⱅⱃⱁⰴⱝⱄⱝ ⱀⰵ ⰲⰺⰴⰰⰾⰺ; Ⱄⱅⰰⰾⰺ ⰴⱆⰿⰰⱅⱐ ⰴⰰ ⰳⰰⰴⰰⱅⱐ – Ⰽⰰⰽ ⰱⱏⰺ ⰲⱁⱃⰰ ⱄⱁⰳⰾⱝⰴⰰ́ⱅⱐ; Ⱀⰰⰽⱁⱀⰵⱌ ⱄⰵⰱⰵ ⱄⰿⰵⰽⱀⱆⰾⰺ, Ⱍⱅⱁⰱ ⱄⱅⱁⱝⱅⱐ ⱀⰰ ⰽⰰⱃⰰⱆⰾⰵ, Ⱈⰾⰵⰱ ⱀⱁⱍⰰⰿⰺ ⱂⱁⰱⰵⱃⰵⱍⱐ, Ⰸⰾⱁⰳⱁ ⰲⱁⱃⰰ ⱂⱁⰴⱄⱅⰵⱃⰵⱍⱐ. Ⰲⱁⱅ, ⰽⰰⰽ ⱄⱅⰰⰾⱁ ⰾⰺⱎⱐ ⱄⰿⰵⱃⰽⰰⱅⱐⱄⱝ, Ⱀⰰⱍⰰⰾ ⱄⱅⰰⱃⱎⰺ ⰱⱃⰰⱅ ⱄⰱⰺⱃⰰⱅⱐⱄⱝ, Ⰲⱏⰺⱀⱆⰾ ⰲⰺⰾⱏⰺ ⰺ ⱅⱁⱂⱁⱃ Ⰺ ⱁⱅⱂⱃⰰⰲⰺⰾⱄⱝ ⰲ ⰴⱁⰸⱁⱃ. Ⱀⱁⱍⱐ ⱀⰵⱀⰰⱄⱅⱀⰰⱝ ⱀⰰⱄⱅⰰⰾⰰ; Ⱀⰰ ⱀⰵⰳⱁ ⰱⱁⱝⰸⱀⱐ ⱀⰰⱂⰰⰾⰰ, Ⰺ ⱄⱁ ⱄⱅⱃⰰⱈⱁⰲ ⱀⰰⱎ ⰿⱆⰶⰺⰽ Ⰸⰰⰽⱁⱂⰰⰾⱄⱝ ⱂⱁⰴ ⱄⰵⱀⱀⰺ́ⰽ. Ⱀⱁⱍⱐ ⱂⱃⱁⱈⱁⰴⰺⱅ, ⰴⰵⱀⱐ ⱂⱃⰺⱈⱁⰴⰺⱅ; Ⱄ ⱄⰵⱀⱀⰺⰽⰰ́ ⰴⱁⰸⱁⱃⱀⱏⰺ ⱄⱈⱁⰴⰺⱅ Ⰺ, ⱁⰱⰾⰺⰲ ⱄⰵⰱⱝ ⰲⱁⰴⱁ, Ⱄⱅⰰⰾ ⱄⱅⱆⱍⰰⱅⱐⱄⱝ ⱂⱁⰴ ⰺⰸⰱⱁ: « ⰲⱏⰺ, ⱄⱁⱀⱀⱏⰺⰵ ⱅⰵⱅⰵⱃⰺ! Ⱁⱅⱂⰺⱃⰰⱅⰵ ⰱⱃⰰⱅⱆ ⰴⰲⰵⱃⰺ, Ⱂⱁⰴ ⰴⱁⰶⰴⰵⰿ ⱝ ⰲⰵⱄⱐ ⱂⱃⱁⰿⱁⰽ Ⱄ ⰳⱁⰾⱁⰲⱏⰺ ⰴⱁ ⱄⰰⰿⱏⰺⱈ ⱀⱁⰳ». Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⰴⰲⰵⱃⰺ ⱁⱅⰲⱁⱃⰺⰾⰺ, Ⰽⰰⱃⰰⱆⰾⱐⱋⰺⰽⰰ ⰲⱂⱆⱄⱅⰺⰾⰺ, Ⱄⱅⰰⰾⰺ ⱄⱂⱃⰰⱎⰺⰲⰰⱅⱐ ⰵⰳⱁ: Ⱀⰵ ⰲⰺⰴⰰⰾ ⰾⰺ ⱁⱀ ⱍⰵⰳⱁ? Ⰽⰰⱃⰰⱆⰾⱐⱋⰺⰽ ⱂⱁⰿⱁⰾⰺⰾⱄⱝ Ⰲⱂⱃⰰⰲⱁ, ⰲⰾⰵⰲⱁ ⱂⱁⰽⰾⱁⱀⰺⰾⱄⱝ Ⰺ, ⱂⱃⱁⰽⰰⱎⰾⱝⰲⱎⰺⱄⱐ, ⱄⰽⰰⰸⰰⰾ: «Ⰲⱄⱓ ⱝ ⱀⱁⱍⰵⱀⱐⰽⱆ ⱀⰵ ⱄⱂⰰⰾ; Ⱀⰰ ⰿⱁⰵ ⰶ ⱂⱃⰺⱅⱁⰿ ⱀⰵⱄⱍⰰⱄⱅⱐⰵ, Ⰱⱏⰺⰾⱁ ⱄⱅⱃⰰⱎⱀⱁⰵ ⱀⰵⱀⰰⱄⱅⱐⰵ: Ⰴⱁⰶⰴⱐ ⰲⱁⱅ ⱅⰰⰽ ⰾⰺⰲⰿⱝ ⰺ ⰾⰺⰾ, Ⱃⱆⰱⰰⱎⱁⱀⰽⱆ ⰲⱄⱓ ⱄⰿⱁⱍⰺⰾ. Ⱆⰶ ⰽⱆⰴⰰ ⰽⰰⰽ ⰱⱏⰺⰾⱁ ⱄⰽⱆⱍⱀⱁ!.. Ⰲⱂⱃⱁⱍⰵⰿ, ⰲⱄⰵ ⰱⰾⰰⰳⱁⱂⱁⰾⱆⱍⱀⱁ». Ⱂⱁⱈⰲⰰⰾⰺⰾ ⰵⰳⱁ ⱁⱅⰵⱌ: «Ⱅⱏⰺ, Ⰴⰰⱀⰺⰾⱁ, ⰿⱁⰾⱁⰴⰵⱌ! Ⱅⱏⰺ ⰲⱁⱅ, ⱅⰰⰽ ⱄⰽⰰⰸⰰⱅⱐ, ⱂⱃⰺⰿⰵⱃⱀⱁ, Ⱄⱁⱄⰾⱆⰶⰺⰾ ⰿⱀⰵ ⱄⰾⱆⰶⰱⱆ ⰲⰵⱃⱀⱁ, Ⱅⱁ ⰵⱄⱅⱐ, ⰱⱆⰴⱆⱍⰺ ⱂⱃⰺ ⰲⱄⰵⰿ, Ⱀⰵ ⱆⰴⰰⱃⰺⰾ ⰲ ⰳⱃⱝⰸⱐ ⰾⰺⱌⱁⰿ». Ⱄⱅⰰⰾⱁ ⱄⱏⰺⰸⱀⱁⰲⰰ ⱄⰿⰵⱃⰽⰰⱅⱐⱄⱝ, Ⱄⱃⰵⰴⱀⰺ ⰱⱃⰰⱅ ⱂⱁⱎⰵⰾ ⱄⰱⰺⱃⰰⱅⱐⱄⱝ; Ⰲⰸⱝⰾ ⰺ ⰲⰺⰾⱏⰺ ⰺ ⱅⱁⱂⱁⱃ Ⰺ ⱁⱅⱂⱃⰰⰲⰺⰾⱄⱝ ⰲ ⰴⱁⰸⱁⱃ. Ⱀⱁⱍⱐ ⱈⱁⰾⱁⰴⱀⰰⱝ ⱀⰰⱄⱅⰰⰾⰰ, Ⰴⱃⱁⰶⱐ ⱀⰰ ⰿⰰⰾⱁⰳⱁ ⱀⰰⱂⰰⰾⰰ, Ⰸⱆⰱⱏⰺ ⱀⰰⱍⰰⰾⰺ ⱂⰾⱝⱄⰰⱅⱐ; Ⱁⱀ ⱆⰴⰰⱃⰺⰾⱄⱝ ⰱⰵⰶⰰⱅⱐ – Ⰺ ⰲⱄⱓ ⱀⱁⱍⱐ ⱈⱁⰴⰺⰾ ⰴⱁⰸⱁⱃⱁⰿ Ⱆ ⱄⱁⱄⰵⰴⰽⰺ ⱂⱁⰴ ⰸⰰⰱⱁⱃⱁⰿ. Ⰶⱆⱅⰽⱁ ⰱⱏⰺⰾⱁ ⰿⱁⰾⱁⰴⱌⱆ! Ⱀⱁ ⰲⱁⱅ ⱆⱅⱃⱁ. Ⱁⱀ ⰽ ⰽⱃⱏⰺⰾⱐⱌⱆ: « ⰲⱏⰺ, ⱄⱁⱀⰺ! Ⱍⱅⱁ ⰲⱏⰺ ⱄⱂⰺⱅⰵ! Ⰱⱃⰰⱅⱆ ⰴⰲⰵⱃⰺ ⱁⱅⱁⱂⱃⰺⱅⰵ; Ⱀⱁⱍⱐⱓ ⱄⱅⱃⰰⱎⱀⱏⰺ ⰱⱏⰺⰾ ⰿⱁⱃⱁⰸ – Ⰴⱁ ⰶⰺⰲⱁⱅⰺⰽⱁⰲ ⱂⱃⱁⰿⰵⱃⰸ». Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⰴⰲⰵⱃⰺ ⱁⱅⰲⱁⱃⰺⰾⰺ, Ⰽⰰⱃⰰⱆⰾⱐⱋⰺⰽⰰ ⰲⱂⱆⱄⱅⰺⰾⰺ, Ⱄⱅⰰⰾⰺ ⱄⱂⱃⰰⱎⰺⰲⰰⱅⱐ ⰵⰳⱁ: Ⱀⰵ ⰲⰺⰴⰰⰾ ⰾⰺ ⱁⱀ ⱍⰵⰳⱁ? Ⰽⰰⱃⰰⱆⰾⱐⱋⰺⰽ ⱂⱁⰿⱁⰾⰺⰾⱄⱝ, Ⰲⱂⱃⰰⰲⱁ, ⰲⰾⰵⰲⱁ ⱂⱁⰽⰾⱁⱀⰺⰾⱄⱝ Ⰺ ⱄⰽⰲⱁⰸⱐ ⰸⱆⰱⱏⰺ ⱁⱅⰲⰵⱍⰰⰾ: «Ⰲⱄⱓ ⱝ ⱀⱁⱍⰵⱀⱐⰽⱆ ⱀⰵ ⱄⱂⰰⰾ, Ⰴⰰ ⰽ ⰿⱁⰵ ⱄⱆⰴⱐⰱⰵ ⱀⰵⱄⱍⰰⱄⱅⱀⱁ Ⱀⱁⱍⱐⱓ ⱈⱁⰾⱁⰴ ⰱⱏⰺⰾ ⱆⰶⰰⱄⱀⱏⰺ, Ⰴⱁ ⱄⰵⱃⰴⱌⱁ́ⰲ ⰿⰵⱀⱝ ⱂⱃⱁⰱⱃⰰⰾ; Ⰲⱄⱓ ⱝ ⱀⱁⱍⰽⱆ ⱂⱃⱁⱄⰽⰰⰽⰰⰾ; Ⱄⰾⰺⱎⰽⱁⰿ ⰱⱏⰺⰾⱁ ⱀⰵⱄⱂⱁⰴⱃⱆⱍⱀⱁ… Ⰲⱂⱃⱁⱍⰵⰿ, ⰲⱄⰵ ⰱⰾⰰⰳⱁⱂⱁⰾⱆⱍⱀⱁ». Ⰺ ⰵⰿⱆ ⱄⰽⰰⰸⰰⰾ ⱁⱅⰵⱌ: «Ⱅⱏⰺ, Ⰳⰰⰲⱃⰺⰾⱁ, ⰿⱁⰾⱁⰴⰵⱌ!» Ⱄⱅⰰⰾⱁ ⰲ ⱅⱃⰵⱅⰺ ⱃⰰⰸ ⱄⰿⰵⱃⰽⰰⱅⱐⱄⱝ, Ⱀⰰⰴⱁ ⰿⰾⰰⰴⱎⰵⰿⱆ ⱄⰱⰺⱃⰰⱅⱐⱄⱝ; Ⱁⱀ ⰺ ⱆⱄⱁⰿ ⱀⰵ ⰲⰵⰴⰵⱅ, Ⱀⰰ ⱂⰵⱍⰺ ⰲ ⱆⰳⰾⱆ ⱂⱁⰵⱅ Ⰺⰸⱁ ⰲⱄⰵ ⰴⱆⱃⰰⱌⰽⱁ ⰿⱁⱍⰺ: «Ⱃⰰⱄⱂⱃⰵⰽⱃⰰⱄⱀⱏⰺⰵ ⰲⱏⰺ ⱁⱍⰺ!» Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⱀⱆ ⰵⰿⱆ ⱂⰵⱀⱝⱅⱐ, Ⱄⱅⰰⰾⰺ ⰲ ⱂⱁⰾⰵ ⱂⱁⰳⱁⱀⱝⱅⱐ, Ⱀⱁ, ⱄⰽⱁⰾⱐ ⰴⱁⰾⰳⱁ ⱀⰺ ⰽⱃⰺⱍⰰⰾⰺ, Ⱅⱁⰾⱐⰽⱁ ⰳⱁⰾⱁⱄ ⱂⱁⱅⰵⱃⱝⰾⰺ; Ⱁⱀ ⱀⰺ ⱄ ⰿⰵⱄⱅⰰ. Ⱀⰰⰽⱁⱀⰵⱌ Ⱂⱁⰴⱁⱎⰵⰾ ⰽ ⱀⰵⰿⱆ ⱁⱅⰵⱌ, Ⰳⱁⰲⱁⱃⰺⱅ ⰵⰿⱆ: «Ⱂⱁⱄⰾⱆⱎⰰ, Ⱂⱁⰱⰵⰳⰰ́ ⰲ ⰴⱁⰸⱁⱃ, Ⰲⰰⱀⱓⱎⰰ; Ⱝ ⰽⱆⱂⰾⱓ ⱅⰵⰱⰵ ⰾⱆⰱⰽⱁⰲ, Ⰴⰰⰿ ⰳⱁⱃⱁⱈⱆ ⰺ ⰱⱁⰱⱁⰲ». Ⱅⱆⱅ Ⰺⰲⰰⱀ ⱄ ⱂⰵⱍⰺ ⱄⰾⰵⰸⰰⰵⱅ, Ⰿⰰⰾⰰⱈⰰ ⱄⰲⱁ ⱀⰰⰴⰵⰲⰰⰵⱅ, Ⱈⰾⰵⰱ ⰸⰰ ⱂⰰⰸⱆⱈⱆ ⰽⰾⰰⰴⰵⱅ, Ⰽⰰⱃⰰⱆⰾ ⰴⰵⱃⰶⰰⱅⱐ ⰺⰴⰵⱅ. Ⱀⱁⱍⱐ ⱀⰰⱄⱅⰰⰾⰰ; ⰿⰵⱄⱝⱌ ⰲⱄⱈⱁⰴⰺⱅ; Ⱂⱁⰾⰵ ⰲⱄⰵ Ⰺⰲⰰⱀ ⱁⰱⱈⱁⰴⰺⱅ, Ⱁⰸⰺⱃⰰⱓⱍⰺⱄⱐ ⰽⱃⱆⰳⱁⰿ, Ⰺ ⱄⰰⰴⰺⱅⱄⱝ ⱂⱁⰴ ⰽⱆⱄⱅⱁⰿ; Ⰸⰲⰵⰸⰴⱏⰺ ⱀⰰ ⱀⰵⰱⰵ ⱄⱍⰺⱅⰰⰵⱅ Ⰴⰰ ⰽⱃⰰⱓⱎⰽⱆ ⱆⱂⰾⰵⱅⰰⰵⱅ. Ⰲⰴⱃⱆⰳ ⱁ ⱂⱁⰾⱀⱁⱍⱐ ⰽⱁⱀⱐ ⰸⰰⱃⰶⰰⰾ… Ⰽⰰⱃⰰⱆⰾⱐⱋⰺⰽ ⱀⰰⱎ ⱂⱃⰺⰲⱄⱅⰰⰾ, Ⱂⱁⱄⰿⱁⱅⱃⰵⰾ ⱂⱁⰴ ⱃⱆⰽⰰⰲⰺⱌⱆ Ⰺ ⱆⰲⰺⰴⰵⰾ ⰽⱁⰱⱏⰺⰾⰺⱌⱆ. Ⰽⱁⰱⱏⰺⰾⰺⱌⰰ ⱅⰰ ⰱⱏⰺⰾⰰ Ⰲⱄⱝ, ⰽⰰⰽ ⰸⰺⰿⱀⰺ ⱄⱀⰵⰳ, ⰱⰵⰾⰰ, Ⰳⱃⰺⰲⰰ ⰲ ⰸⰵⰿⰾⱓ, ⰸⱁⰾⱁⱅⰰⱝ, Ⰲ ⰿⰵⰾⰽⰺ ⰽⱁⰾⱐⱌⰰ ⰸⰰⰲⰺⱅⰰⱝ. «ⱈⰵ-ⱈⰵ! ⱅⰰⰽ ⰲⱁⱅ ⰽⰰⰽⱁ Ⱀⰰⱎ ⰲⱁⱃⰺⱎⰽⱁ!.. Ⱀⱁ, ⱂⱁⱄⱅⱁ, Ⱝ ⱎⱆⱅⰺⱅⱐ ⰲⰵⰴⱐ ⱀⰵ ⱆⰿⰵⱓ, Ⱃⰰⰸⱁⰿ ⱄⱝⰴⱆ ⱅⰵ ⱀⰰ ⱎⰵⱓ. Ⰲⰺⱎⱐ, ⰽⰰⰽⰰⱝ ⱄⰰⱃⰰⱀⱍⰰ!» Ⰺ, ⰿⰺⱀⱆⱅⱆ ⱆⰾⱆⱍⰰ, Ⰽ ⰽⱁⰱⱏⰺⰾⰺⱌⰵ ⱂⱁⰴⰱⰵⰳⰰⰵⱅ, Ⰸⰰ ⰲⱁⰾⱀⰺⱄⱅⱏⰺ ⱈⰲⱁⱄⱅ ⱈⰲⰰⱅⰰⰵⱅ Ⰺ ⱂⱃⱏⰺⰳⱀⱆ́ⰾ ⰽ ⱀⰵ ⱀⰰ ⱈⱃⰵⰱⱖⱅ – Ⱅⱁⰾⱐⰽⱁ ⰸⰰⰴⱁⰿ ⱀⰰⱂⰵⱃeⰴ. Ⰽⱁⰱⱏⰺⰾⰺⱌⰰ ⰿⱁⰾⱁⰴⰰⱝ, Ⱁⱍⱐⱓ ⰱⰵⱎⰵⱀⱁ ⱄⰲⰵⱃⰽⰰⱝ, Ⰸⰿⰵⰵⰿ ⰳⱁⰾⱁⰲⱆ ⱄⰲⰺⰾⰰ́ Ⰺ ⱂⱆⱄⱅⰺⰾⰰⱄⱐ ⰽⰰⰽ ⱄⱅⱃⰵⰾⰰ. Ⰲⱐⰵⱅⱄⱝ ⰽⱃⱆ́ⰳⱁⰿ ⱀⰰⰴ ⱂⱁⰾⱝⰿⰺ, Ⰲⰺⱄⱀⰵⱅ ⱂⰾⰰ́ⱄⱅⱐⱓ ⱀⰰⰴⱁ ⱃⰲⰰⰿⰺ, Ⰿⱍⰺⱅⱄⱝ ⱄⰽⱁ́ⰽⱁⰿ ⱂⱁ ⰳⱁⱃⰰⰿ, Ⱈⱁⰴⰺⱅ ⰴⱏⰺⰱⱁⰿ ⱂⱁ ⰾⰵⱄⰰⰿ, Ⱈⱁⱍⰵⱅ ⱄⰺⰾⱁ ⰰⰾⱐ ⱁⰱⰿⰰⱀⱁⰿ, Ⰾⰺⱎⱐ ⰱⱏⰺ ⱄⱂⱃⰰⰲⰺⱅⱐⱄⱝ ⱄ Ⰺⰲⰰⱀⱁⰿ; Ⱀⱁ Ⰺⰲⰰⱀ ⰺ ⱄⰰⰿ ⱀⰵ ⱂⱃⱁⱄⱅ – Ⰽⱃⰵⱂⰽⱁ ⰴⰵⱃⰶⰺⱅⱄⱝ ⰸⰰ ⱈⰲⱁⱄⱅ. Ⱀⰰⰽⱁⱀⰵⱌ ⱁⱀⰰ ⱆⱄⱅⰰⰾⰰ. «Ⱀⱆ, Ⰺⰲⰰⱀ, – ⰵⰿⱆ ⱄⰽⰰⰸⰰⰾⰰ, – Ⰽⱁⰾⱐ ⱆⰿⰵⰾ ⱅⱏⰺ ⱆⱄⰺⰴⰵⱅⱐ, Ⱅⰰⰽ ⱅⰵⰱⰵ ⰿⱀⱁ ⰺ ⰲⰾⰰⰴⰵⱅⱐ. Ⰴⰰ ⰿⱀⰵ ⰿⰵⱄⱅⱁ ⰴⰾⱝ ⱂⱁⰽⱁⱓ Ⰴⰰ ⱆⱈⰰⰶⰺⰲⰰ ⰸⰰ ⰿⱀⱁⱓ, Ⱄⰽⱁⰾⱐⰽⱁ ⱄⰿⱏⰺⱄⰾⰺⱎⱐ. Ⰴⰰ ⱄⰿⱁⱅⱃⰺ: Ⱂⱁ́ ⱅⱃⰺ ⱆⱅⱃⰵⱀⱀⰺ ⰸⰰⱃⰺ Ⰲⱏⰺⱂⱆⱋⰰ ⰿⰵⱀⱝ ⱀⰰ ⰲⱁⰾⱓ Ⱂⱁⰳⱆⰾⱝⱅⱐ ⱂⱁ ⱍⰺⱄⱅⱆ ⱂⱁⰾⱓ. Ⱂⱁ ⰺⱄⱈⱁⰴⰵ ⰶⰵ ⱅⱃⰵⱈ ⰴⱀⰵ Ⰴⰲⱆⱈ ⱃⱁⰶⱆ ⱅⰵⰱⰵ ⰽⱁⱀⰵ – Ⰴⰰ ⱅⰰⰽⰺⱈ, ⰽⰰⰽⰺⱈ ⱂⱁⱀⱏⰺⱀⰵ Ⱀⰵ ⰱⱏⰺⰲⰰⰾⱁ ⰺ ⰲ ⱂⱁⰿⰺⱀⰵ; Ⰴⰰ ⰵⱋⰵ ⱃⱁⰶⱆ ⰽⱁⱀⱐⰽⰰ Ⱃⱁⱄⱅⱁⰿ ⱅⱁⰾⱐⰽⱁ ⰲ ⱅⱃⰺ ⰲⰵⱃⱎⰽⰰ, Ⱀⰰ ⱄⱂⰺⱀⰵ ⱄ ⰴⰲⱆⰿⱝ ⰳⱁⱃⰱⰰⰿⰺ Ⰴⰰ ⱄ ⰰⱃⱎⰺⱀⱀⱏⰺⰿⰺ ⱆⱎⰰⰿⰺ. Ⰴⰲⱆⱈ ⰽⱁⱀⰵ, ⰽⱁⰾⱐ ⱈⱁⱎⱐ, ⱂⱃⱁⰴⰰ, Ⱀⱁ ⰽⱁⱀⱐⰽⰰ ⱀⰵ ⱁⱅⰴⰰⰲⰰ Ⱀⰺ ⰸⰰ ⱂⱁⱝⱄ, ⱀⰺ ⰸⰰ ⱎⰰⱂⰽⱆ, Ⱀⰺ ⰸⰰ ⱍⰵⱃⱀⱆⱓ, ⱄⰾⱏⰺⱎⱐ, ⰱⰰⰱⰽⱆ. Ⱀⰰ ⰸⰵⰿⰾⰵ ⰺ ⱂⱁⰴ ⰸⰵⰿⰾⰵ Ⱁⱀ ⱅⱁⰲⰰⱃⰺⱋ ⰱⱆⰴⰵⱅ ⱅⰲⱁ: Ⱁⱀ ⰸⰺⰿⱁ ⱅⰵⰱⱝ ⱄⱁⰳⱃⰵⰵⱅ, Ⰾⰵⱅⱁⰿ ⱈⱁⰾⱁⰴⱁⰿ ⱁⰱⰲⰵⰵⱅ; Ⰲ ⰳⱁⰾⱁⰴ ⱈⰾⰵⰱⱁⰿ ⱆⰳⱁⱄⱅⰺⱅ, Ⰲ ⰶⰰⰶⰴⱆ ⰿⰵⰴⱁⰿ ⱀⰰⱂⱁⰺ́ⱅ. Ⱝ ⰶⰵ ⱄⱀⱁⰲⰰ ⰲⱏⰺⰴⱆ ⰲ ⱂⱁⰾⰵ Ⱄⰺⰾⱏⰺ ⱂⱃⱁⰱⱁⰲⰰⱅⱐ ⱀⰰ ⰲⱁⰾⰵ». «Ⰾⰰⰴⱀⱁ», – ⰴⱆⰿⰰⰵⱅ Ⰺⰲⰰⱀ Ⰺ ⰲ ⱂⰰⱄⱅⱆⱎⰺ ⰱⰰⰾⰰⰳⰰⱀ Ⰽⱁⰱⱏⰺⰾⰺⱌⱆ ⰸⰰⰳⱁⱀⱝⰵⱅ, Ⰴⰲⰵⱃⱐ ⱃⱁⰳⱁⰶⰵ ⰸⰰⰽⱃⱏⰺⰲⰰⰵⱅ, Ⰺ ⰾⰺⱎⱐ ⱅⱁⰾⱐⰽⱁ ⱃⰰⱄⱄⰲⰵⰾⱁ, Ⱁⱅⱂⱃⰰⰲⰾⱝⰵⱅⱄⱝ ⰲ ⱄⰵⰾⱁ, Ⱀⰰⱂⰵⰲⰰⱝ ⰳⱃⱁⰿⰽⱁ ⱂⰵⱄⱀⱓ «Ⱈⱁⰴⰺⰾ ⰿⱁ́ⰾⱁⰴⰵⱌ ⱀⰰ Ⱂⱃⰵⱄⱀⱓ». Ⰲⱁⱅ ⱁⱀ ⰲⱄⱈⱁⰴⰺⱅ ⱀⰰ ⰽⱃⱏⰺⰾⱐⱌⱁ, Ⰲⱁⱅ ⱈⰲⰰⱅⰰⰵⱅ ⰸⰰ ⰽⱁⰾⱐⱌⱁ, Ⱍⱅⱁ ⰵⱄⱅⱐ ⱄⰺⰾⱏⰺ ⰲ ⰴⰲⰵⱃⱐ ⱄⱅⱆⱍⰺⱅⱄⱝ, Ⱍⱆⱅⱐ ⱍⱅⱁ ⰽⱃⱁⰲⰾⱝ ⱀⰵ ⰲⰰⰾⰺ́ⱅⱄⱝ, Ⰺ ⰽⱃⰺⱍⰺⱅ ⱀⰰ ⰲⰵⱄⱐ ⰱⰰⰸⰰⱃ, Ⱄⰾⱁⰲⱀⱁ ⱄⰴⰵⰾⰰⰾⱄⱝ ⱂⱁⰶⰰⱃ. Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⱄ ⰾⰰⰲⱁⰽ ⱂⱁⱄⰽⰰⰽⰰⰾⰺ, Ⰸⰰⰺⰽⰰⱝⱄⱝ, ⰲⱄⰽⱃⰺⱍⰰⰾⰺ: «Ⰽⱅⱁ ⱄⱅⱆⱍⰺⱅⱄⱝ ⱄⰺⰾⱐⱀⱁ ⱅⰰⰽ?» – «ⱅⱁ ⱝ, Ⰺⰲⰰⱀ-ⰴⱆⱃⰰⰽ!» Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⰴⰲⰵⱃⰺ ⱁⱅⰲⱁⱃⰺⰾⰺ, Ⰴⱆⱃⰰⰽⰰ ⰲ ⰺⰸⰱⱆ ⰲⱂⱆⱄⱅⰺⰾⰺ Ⰺ ⰴⰰⰲⰰ ⰵⰳⱁ ⱃⱆⰳⰰⱅⱐ, – Ⰽⰰⰽ ⱁⱀ ⱄⰿⰵⰾ ⰺⱈ ⱅⰰⰽ ⱂⱆⰳⰰⱅⱐ! Ⰰ Ⰺⰲⰰⱀ ⱀⰰⱎ, ⱀⰵ ⱄⱀⰺⰿⰰⱝ Ⱀⰺ ⰾⰰⱂⱅⰵ, ⱀⰺ ⰿⰰⰾⰰⱈⰰⱝ, Ⱁⱅⱂⱃⰰⰲⰾⱝⰵⱅⱄⱝ ⱀⰰ ⱂⰵⱍⱐ Ⰺ ⰲⰵⰴⰵⱅ ⱁⱅⱅⱆⰴⰰ ⱃⰵⱍⱐ Ⱂⱃⱁ ⱀⱁⱍⱀⱁⰵ ⱂⱁⱈⱁⰶⰴⰵⱀⱐⰵ, Ⰲⱄⰵⰿ ⱆⱎⰰⰿ ⱀⰰ ⱆⰴⰺⰲⰾⰵⱀⱐⰵ: «Ⰲⱄⱓ ⱝ ⱀⱁⱍⰵⱀⱐⰽⱆ ⱀⰵ ⱄⱂⰰⰾ, Ⰸⰲⰵⰸⰴⱏⰺ ⱀⰰ́ ⱀⰵⰱⰵ ⱄⱍⰺⱅⰰⰾ; Ⰿⰵⱄⱝⱌ, ⱃⱁⰲⱀⱁ, ⱅⱁⰶⰵ ⱄⰲⰵ́ⱅⰺⰾ, – Ⱝ ⱂⱁⱃⱝⰴⰽⱁⰿ ⱀⰵ ⱂⱃⰺⰿⰵⱅⰺⰾ. Ⰲⰴⱃⱆⰳ ⱂⱃⰺⱈⱁⰴⰺⱅ ⰴⱐⱝⰲⱁⰾ ⱄⰰⰿ, Ⱄ ⰱⱁⱃⱁⰴⱁⱓ ⰺ ⱄ ⱆⱄⰰⰿ; Ⱃⱁⰶⰰ, ⱄⰾⱁⰲⱀⱁ ⰽⰰⰽ ⱆ ⰽⱁⱎⰽⰺ, Ⰰ ⰳⰾⰰⰸⰰ-ⱅⱁ – ⱍⱅⱁ ⱅⰵ ⱂⰾⱁⱎⰽⰺ! Ⰲⱁⱅ ⰺ ⱄⱅⰰⰾ ⱅⱁⱅ ⱍⰵⱃⱅ ⱄⰽⰰⰽⰰⱅⱐ Ⰺ ⰸⰵⱃⱀⱁ ⱈⰲⱁⱄⱅⱁⰿ ⱄⰱⰺⰲⰰⱅⱐ. Ⱝ ⱎⱆⱅⰺⱅⱐ ⰲⰵⰴⱐ ⱀⰵ ⱆⰿⰵⱓ – Ⰺ ⰲⱄⰽⱁⱍⰺⰾ ⰵⰿⱆ ⱀⰰ ⱎⰵⱓ. Ⱆⰶ ⱅⰰⱄⰽⰰⰾ ⰶⰵ ⱁⱀ, ⱅⰰⱄⰽⰰⰾ, Ⱍⱆⱅⱐ ⰱⰰⱎⰽⰺ ⰿⱀⰵ ⱀⰵ ⱄⰾⱁⰿⰰⰾ. Ⱀⱁ ⰺ ⱝ ⰲⰵⰴⱐ ⱄⰰⰿ ⱀⰵ ⱂⱃⱁ́ⰿⰰⱈ, Ⱄⰾⱏⰺⱎⱐ, ⰴⰵⱃⰶⰰⰾ ⰵⰳⱁ, ⰽⰰⰽ ⰲ ⰶⱁ́ⰿⰰⱈ. Ⰱⰺⰾⱄⱝ, ⰱⰺⰾⱄⱝ ⰿⱁ ⱈⰺⱅⱃⰵⱌ Ⰺ ⰲⰸⰿⱁⰾⰺⰾⱄⱝ ⱀⰰⰽⱁⱀⰵⱌ: «Ⱀⰵ ⰳⱆⰱⰺ ⰿⰵⱀⱝ ⱄⱁ ⱄⰲⰵⱅⰰ! Ⱌⰵⰾⱏⰺ ⰳⱁⰴ ⱅⰵⰱⰵ ⰸⰰ ⱅⱁ Ⱁⰱⰵⱋⰰⱓⱄⱐ ⱄⰿⰺⱃⱀⱁ ⰶⰺⱅⱐ, Ⱂⱃⰰⰲⱁⱄⰾⰰⰲⱀⱏⰺⱈ ⱀⰵ ⰿⱆⱅⰺⱅⱐ». Ⱝ, ⱄⰾⱏⰺⱎⱐ, ⱄⰾⱁⰲ-ⱅⱁ ⱀⰵ ⱂⱁⰿⰵⱃⰺⰾ, Ⰴⰰ ⱍⰵⱃⱅⰵⱀⰽⱆ ⰺ ⱂⱁⰲⰵⱃⰺⰾ». Ⱅⱆⱅ ⱃⰰⱄⱄⰽⰰⰸⱍⰺⰽ ⰸⰰⰿⱁⰾⱍⰰⰾ, Ⱂⱁⰸⰵⰲⱀⱆⰾ ⰺ ⰸⰰⰴⱃⰵⰿⰰⰾ. Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ, ⱄⰽⱁⰾⱐⰽⱁ ⱀⰺ ⱄⰵⱃⱍⰰⰾⰺ, Ⱀⰵ ⱄⰿⱁⰳⰾⰺ – ⰸⰰⱈⱁⱈⱁⱅⰰⰾⰺ, Ⱆⱈⰲⰰⱅⰺⰲⱎⰺⱄⱐ ⱂⱁⰴ ⰱⱁⰽⰰ, Ⱀⰰⰴ ⱃⰰⱄⱄⰽⰰⰸⱁⰿ ⰴⱆⱃⰰⰽⰰ. Ⱄⰰⰿ ⱄⱅⰰⱃⰺⰽ ⱀⰵ ⱄⰿⱁⰳ ⱄⰴⰵⱃⰶⰰⱅⱐⱄⱝ, Ⱍⱅⱁⰱ ⰴⱁ ⱄⰾⰵⰸ ⱀⰵ ⱂⱁⱄⰿⰵⱝⱅⱐⱄⱝ, Ⱈⱁⱅⱐ ⱄⰿⰵⱝⱅⱐⱄⱝ – ⱅⰰⰽ ⱁⱀⱁ Ⱄⱅⰰⱃⰺⰽⰰⰿ ⱆⰶ ⰺ ⰳⱃⰵⱎⱀⱁ. Ⰿⱀⱁⰳⱁ ⰾⱐ ⰲⱃⰵⰿⰵⱀⰺ ⰰⰾⱐ ⰿⰰⰾⱁ Ⱄ ⱅⱁ ⱀⱁⱍⰺ ⱂⱃⱁⰱⰵⰶⰰⰾⱁ, – Ⱝ ⱂⱃⱁ ⱅⱁ ⱀⰺⱍⰵⰳⱁ Ⱀⰵ ⱄⰾⱏⰺⱈⰰⰾ ⱀⰺ ⱁⱅ ⰽⱁⰳⱁ. Ⱀⱆ, ⰴⰰ ⱍⱅⱁ ⱀⰰⰿ ⰲ ⱅⱁⰿ ⰸⰰ ⰴⰵⰾⱁ, Ⰳⱁⰴ ⰾⰺ, ⰴⰲⰰ ⰾⰺ ⱂⱃⱁⰾⰵⱅⰵⰾⱁ, – Ⰲⰵⰴⱐ ⰸⰰ ⱀⰺⰿⰺ ⱀⰵ ⰱⰵⰶⰰⱅⱐ… Ⱄⱅⰰⱀⰵⰿ ⱄⰽⰰⰸⰽⱆ ⱂⱃⱁⰴⱁⰾⰶⰰⱅⱐ. Ⱀⱆ-ⱄ, ⱅⰰⰽ ⰲⱁⱅ ⱍⱅⱁ! Ⱃⰰⰸ Ⰴⰰⱀⰺⰾⱁ (Ⰲ ⱂⱃⰰⰸⰴⱀⰺⰽ, ⱂⱁⰿⱀⰺⱅⱄⱝ, ⱅⱁ ⰱⱏⰺⰾⱁ), Ⱀⰰⱅⱝⱀⱆⰲⱎⰺⱄⱐ ⰸⰵ́ⰾⱐⱀⱁ ⱂⱐⱝⱀ, Ⰸⰰⱅⰰⱋⰺⰾⱄⱝ ⰲ ⰱⰰⰾⰰⰳⰰⱀ. Ⱍⱅⱁ ⰶ ⱁⱀ ⰲⰺⰴⰺⱅ? – Ⱂⱃⰵⰽⱃⰰⱄⰺⰲⱏⰺⱈ Ⰴⰲⱆⱈ ⰽⱁⱀⰵ ⰸⱁⰾⱁⱅⱁⰳⱃⰺⰲⱏⰺⱈ Ⰴⰰ ⰺⰳⱃⱆⱎⰵⱍⰽⱆ-ⰽⱁⱀⱐⰽⰰ Ⱃⱁⱄⱅⱁⰿ ⱅⱁⰾⱐⰽⱁ ⰲ ⱅⱃⰺ ⰲⰵⱃⱎⰽⰰ, Ⱀⰰ ⱄⱂⰺⱀⰵ ⱄ ⰴⰲⱆⰿⱝ ⰳⱁⱃⰱⰰⰿⰺ Ⰴⰰ ⱄ ⰰⱃⱎⰺⱀⱀⱏⰺⰿⰺ ⱆⱎⰰⰿⰺ. «Ⱈⰿ! Ⱅⰵⱂⰵⱃⱐ-ⱅⱁ ⱝ ⱆⰸⱀⰰⰾ, Ⰴⰾⱝ ⱍⰵⰳⱁ ⰸⰴⰵⱄⱐ ⰴⱆⱃⰵⱀⱐ ⱄⱂⰰⰾ!» – Ⰳⱁⰲⱁⱃⰺⱅ ⱄⰵⰱⰵ Ⰴⰰⱀⰺⰾⱁ… Ⱍⱆⰴⱁ ⱃⰰⰸⱁⰿ ⱈⰿⰵⰾⱐ ⱂⱁⱄⰱⰺⰾⱁ; Ⰲⱁⱅ Ⰴⰰⱀⰺⰾⱁ ⰲ ⰴⱁⰿ ⰱⰵⰶⰺⱅ Ⰺ Ⰳⰰⰲⱃⰺⰾⰵ ⰳⱁⰲⱁⱃⰺⱅ: «Ⱂⱁⱄⰿⱁⱅⱃⰺ, ⰽⰰⰽⰺⱈ ⰽⱃⰰⱄⰺⰲⱏⰺⱈ Ⰴⰲⱆⱈ ⰽⱁⱀⰵ ⰸⱁⰾⱁⱅⱁⰳⱃⰺⰲⱏⰺⱈ Ⱀⰰⱎ ⰴⱆⱃⰰⰽ ⱄⰵⰱⰵ ⰴⱁⱄⱅⰰⰾ: Ⱅⱏⰺ ⰺ ⱄⰾⱏⰺⱈⱁⰿ ⱀⰵ ⱄⰾⱏⰺⱈⰰⰾ». Ⰺ Ⰴⰰⱀⰺⰾⱁ ⰴⰰ Ⰳⰰⰲⱃⰺⰾⱁ, Ⱍⱅⱁ ⰲ ⱀⱁⰳⰰⱈ ⰺⱈ ⰿⱁⱍⰺ ⰱⱏⰺⰾⱁ, Ⱂⱁ ⰽⱃⰰⱂⰺⰲⰵ ⱂⱃⱝⰿⰺⰽⱁⰿ Ⱅⰰⰽ ⰺ ⰴⱆⱓⱅ ⰱⱁⱄⰺⰽⱁⰿ. Ⱄⱂⱁⱅⱏⰺⰽⱀⱆⰲⱎⰺⱄⱝ ⱅⱃⰺ ⱃⰰⰸⰰ, Ⱂⱁⱍⰺⱀⰺⰲⱎⰺ ⱁⰱⰰ ⰳⰾⰰⰸⰰ, Ⱂⱁⱅⰺⱃⰰⱝ ⰸⰴⰵⱄⱐ ⰺ ⱅⰰⰿ, Ⰲⱈⱁⰴⱝⱅ ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⰽ ⰴⰲⱆⰿ ⰽⱁⱀⱝ́ⰿ. Ⰽⱁⱀⰺ ⱃⰶⰰⰾⰺ ⰺ ⱈⱃⰰⱂⰵⰾⰺ, Ⱁⱍⰺ ⱝⱈⱁⱀⱅⱁⰿ ⰳⱁⱃⰵⰾⰺ; Ⰲ ⰿⰵⰾⰽⰺ ⰽⱁⰾⱐⱌⰰ ⰸⰰⰲⰺⱅⱁ, Ⱈⰲⱁⱄⱅ ⱄⱅⱃⱆⰺⰾⱄⱝ ⰸⱁⰾⱁⱅⱁ, Ⰺ ⰰⰾⰿⰰⰸⱀⱏⰺⰵ ⰽⱁⱂⱏⰺⱅⱏⰺ Ⰽⱃⱆⱂⱀⱏⰺⰿ ⰶⰵⰿⱍⱆⰳⱁⰿ ⱁⰱⰺⱅⱏⰺ. Ⰾⱓⰱⱁ-ⰴⱁⱃⱁⰳⱁ ⱄⰿⱁⱅⱃⰵⱅⱐ! Ⰾⰺⱎⱐ ⱌⰰⱃⱓ ⰱ ⱀⰰ ⱀⰺⱈ ⱄⰺⰴⰵⱅⱐ. Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⱅⰰⰽ ⱀⰰ ⱀⰺⱈ ⱄⰿⱁⱅⱃⰵⰾⰺ, Ⱍⱅⱁ ⱍⱆⱅⱐ-ⱍⱆⱅⱐ ⱀⰵ ⱁⰽⱃⰺⰲⰵⰾⰺ. «Ⰳⰴⰵ ⱁⱀ ⱅⱁ ⰺⱈ ⰴⱁⱄⱅⰰⰾ? – Ⱄⱅⰰⱃⱎⰺ ⱄⱃⰵⰴⱀⰵⰿⱆ ⱄⰽⰰⰸⰰⰾ, – Ⱀⱁ ⰴⰰⰲⱀⱁ ⱆⰶ ⱃⰵⱍⱐ ⰲⰵⰴⰵⱅⱄⱝ, Ⱍⱅⱁ ⰾⰺⱎⱐ ⰴⱆⱃⱀⱝⰿ ⰽⰾⰰⰴ ⰴⰰⰵⱅⱄⱝ, Ⱅⱏⰺ ⰶ ⱈⱁⱅⱐ ⰾⱁⰱ ⱄⰵⰱⰵ ⱃⰰⰸⰱⰵ, Ⱅⰰⰽ ⱀⰵ ⰲⱏⰺⰱⱐⰵⱎⱐ ⰴⰲⱆⱈ ⱃⱆⰱⰾⰵ. Ⱀⱆ, Ⰳⰰⰲⱃⰺⰾⱁ, ⰲ ⱅⱆ ⱄⰵⰴⰿⰺⱌⱆ Ⱁⱅⰲⰵⰴⰵⰿ-ⰽⰰ ⰺⱈ ⰲ ⱄⱅⱁⰾⰺⱌⱆ; Ⱅⰰⰿ ⰱⱁⱝⱃⰰⰿ ⱂⱃⱁⰴⰰⰴⰺⰿ, Ⰴⰵⱀⱐⰳⰺ ⱃⱁⰲⱀⱁ ⱂⱁⰴⰵⰾⰺ́ⰿ. Ⰰ ⱄ ⰴⰵⱀⱐⰶⱁⱀⰽⰰⰿⰺ, ⱄⰰⰿ ⰸⱀⰰⰵⱎⱐ, Ⰺ ⱂⱁⱂⱐⰵⱎⱐ ⰺ ⱂⱁⰳⱆⰾⱝⰵⱎⱐ, Ⱅⱁⰾⱐⰽⱁ ⱈⰾⱁⱂⱀⰺ ⱂⱁ ⰿⰵⱎⰽⱆ. Ⰰ ⰱⰾⰰⰳⱁ́ⰿⱆ ⰴⱆⱃⰰⰽⱆ Ⱀⰵ ⰴⱁⱄⱅⰰⱀⰵⱅ ⰲⰵⰴⱐ ⰴⱁⰳⰰⰴⰽⰺ, Ⰳⰴⰵ ⰳⱁⱄⱅⱝⱅ ⰵⰳⱁ ⰾⱁⱎⰰⰴⰽⰺ; Ⱂⱆⱄⱅⱐ ⰺⱈ ⰺⱋⰵⱅ ⱅⰰⰿ ⰺ ⱄⱝⰿ. Ⱀⱆ, ⱂⱃⰺⱝⱅⰵⰾⱐ, ⱂⱁ ⱃⱆⰽⰰⰿ!» Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⱃⰰⰸⱁⰿ ⱄⱁⰳⰾⰰⱄⰺⰾⰺⱄⱐ, Ⱁⰱⱀⱝⰾⰺ́ⱄⱐ, ⱂⰵⱃⰵⰽⱃⰵⱄⱅⰺⰾⰺⱄⱐ Ⰺ ⰲⰵⱃⱀⱆⰾⰺⱄⱝ ⰴⱁⰿⱁ, Ⰳⱁⰲⱁⱃⱝ ⱂⱃⱁⰿⰵⰶ ⱄⱁⰱⱁ Ⱂⱃⱁ ⰽⱁⱀⰵ, ⰺ ⱂⱃⱁ ⱂⰺⱃⱆⱎⰽⱆ, Ⰺ ⱂⱃⱁ ⱍⱆⰴⱀⱆⱓ ⰸⰲⰵⱃⱆⱎⰽⱆ. Ⰲⱃⰵⰿⱝ ⰽⰰⱅⰺⱅ ⱍⰵⱃⰵⰴⱁ́ⰿ, Ⱍⰰⱄ ⰸⰰ ⱍⰰⱄⱁⰿ, ⰴⰵⱀⱐ ⰸⰰ ⰴⱀⰵⰿ, – Ⰺ ⱀⰰ ⱂⰵⱃⰲⱆⱓ ⱄⰵⰴⰿⰺⱌⱆ Ⰱⱃⰰⱅⱐⱝ ⰵⰴⱆⱅ ⰲ ⰳⱃⰰⰴ-ⱄⱅⱁⰾⰺⱌⱆ, Ⱍⱅⱁⰱ ⱅⱁⰲⰰⱃ ⱄⰲⱁ ⱅⰰⰿ ⱂⱃⱁⰴⰰⱅⱐ Ⰺ ⱀⰰ ⱂⱃⰺⱄⱅⰰⱀⰺ ⱆⰸⱀⰰⱅⱐ, Ⱀⰵ ⱂⱃⰺⱎⰾⰺ ⰾⰺ ⱄ ⰽⱁⱃⰰⰱⰾⱝⰿⰺ Ⱀⰵⰿⱌⱏⰺ ⰲ ⰳⱁⱃⱁⰴ ⰸⰰ ⱈⱁⰾⱄⱅⰰⰿⰺ Ⰺ ⱀⰵⰴⰵⱅ ⰾⰺ ⱌⰰⱃⱐ Ⱄⰰⰾⱅⰰⱀ Ⰱⰰⱄⱆⱃⰿⰰⱀⰺⱅⱐ ⱈⱃⰺⱄⱅⰺⰰⱀ? Ⰲⱁⱅ ⰺⰽⱁⱀⰰⰿ ⱂⱁⰿⱁⰾⰺⰾⰺⱄⱐ, Ⱆ ⱁⱅⱌⰰ ⰱⰾⰰⰳⱁⱄⰾⱁⰲⰺⰾⰺⱄⱐ, Ⰲⰸⱝⰾⰺ ⰴⰲⱆⱈ ⰽⱁⱀⰵ ⱅⰰⰽⱁⰿ Ⰺ ⱁⱅⱂⱃⰰⰲⰺⰾⰺⱄⱐ ⱅⰺⱎⰽⱁⰿ. |
Комментарии
Нет комментариев к данной статье.
Комментарии